Суд посчитал, что действия подсудимой следует расценивать как необходимую оборону от общественно опасного посягательства со стороны потерпевшего, сопряженного с насилием, опасным для жизни оборонявшейся, что не является преступлением
Верховный Суд опубликовал Определение суда кассационной инстанции от 24 апреля 2025 г. по делу № 60-УД25-3-К9, которым отменил приговор и последующие судебные акты, а также прекратил уголовное дело об убийстве при превышении пределов необходимой обороны в связи с отсутствием в деянии обвиняемой состава преступления.

По приговору Елизовского районного суда Камчатского края от 26 февраля 2024 г. Ирина Сюбаева была признана виновной в убийстве мужа С. при превышении пределов необходимой обороны. Суд установил, что 19 ноября 2022 г. между супругами произошел конфликт в квартире, в ходе которого С., имея физическое превосходство над Ириной Сюбаевой, высказав в ее адрес угрозу удушения, толкнул, нанес удар своим лбом в область ее головы, а затем, сомкнув кисти своих рук за ее шеей, стал сдавливать предплечьями ее скулы и шею, ограничивая ее дыхание, причинив женщине физическую боль и телесные повреждения.

Как указал суд, Ирина Сюбаева в ответ на действия С., воспринимая их как посягательство, не сопряженное с насилием, опасным для жизни, и защищаясь от него, но превышая при этом пределы необходимой обороны, взятым с кухонного стола ножом нанесла С. три удара в грудную клетку, один удар в область шеи и два удара в область головы, в результате чего наступила смерть С. на месте происшествия. Ирина Сюбаева была осуждена по ч. 1 ст. 108 УК РФ к двум годам ограничения свободы. Апелляционным определением Камчатского краевого суда от 16 апреля 2024 г. назначенное наказание было смягчено до полутора лет ограничения свободы. Кассационный суд оставил без изменения приговор и апелляционное определение.

Защитник осужденной, член АП Санкт-Петербурга Светлана Якубовская подала кассационную жалобу в Верховный Суд, в которой указала, что выводы суда о виновности ее подзащитной в убийстве при превышении пределов необходимой обороны не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Ссылаясь на исследованные в судебном заседании доказательства, в частности показания подсудимой, адвокат указала, что Ирина Сюбаева нанесла ножевые ранения С. причинившие ему смерть, находясь в состоянии необходимой обороны, и не превысила ее пределов. Применение ножа было вызвано необходимостью защиты своей жизни от потерпевшего, высказывавшего угрозы жизни Ирине Сюбаевой и пытавшегося задушить ее. Как отметила защитник, поведение агрессивно настроенного С., а также его действия по отношению к Ирине Сюбаевой представляли реальную опасность для ее жизни, от чего она оборонялась доступным ей способом.

Кроме того, Светлана Якубовская привела суждения о допущенных судом первой инстанции нарушениях уголовно-процессуального закона, в том числе о недопустимости доказательств, положенных в основу приговора, о нарушении права подсудимой на защиту.

Изучив жалобу, Судебная коллегия по уголовным делам ВС отметила, что, как указано в п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 (ред. от 31 мая 2022 г.) «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», разрешая вопрос о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны, суды должны учитывать объект посягательства; избранный посягавшим лицом способ достижения результата; тяжесть последствий, которые могли наступить в случае доведения посягательства до конца; наличие необходимости причинения смерти посягавшему лицу или тяжкого вреда его здоровью для предотвращения или пресечения посягательства; место и время посягательства, предшествовавшие посягательству события, неожиданность посягательства; возможность оборонявшегося лица отразить посягательство; иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и оборонявшегося лиц.

Верховный Суд подчеркнул, что при проверке доводов подсудимого о совершении общественно опасного деяния в состоянии необходимой обороны суд обязан исходить из принципа презумпции невиновности, в том числе учитывать, что подсудимый не обязан доказывать свою невиновность или наличие в его действиях признаков менее тяжкого преступления. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых подсудимым в свою защиту, лежит на стороне обвинения, а все сомнения в наличии состояния необходимой обороны или виновности лица, обвиняемого в превышении ее пределов, которые не могут быть устранены в порядке, предусмотренном УПК, толкуются в пользу подсудимого. Признав в действиях подсудимого признаки превышения пределов необходимой обороны, суд не может ограничиться общей формулировкой и должен обосновать в приговоре свой вывод со ссылкой на конкретные установленные по делу обстоятельства, свидетельствующие о явном несоответствии защиты характеру и опасности посягательства.

Как полагает ВС, указанные нормы уголовно-процессуального закона и разъяснения Пленума ВС судом первой инстанции не были учтены при рассмотрении данного уголовного дела. Так, делая вывод о превышении Ириной Сюбаевой пределов необходимой обороны, суд в приговоре указал, что она совершила умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства со стороны С., из ее показаний не следует, что она не имела другой возможности прекратить действия потерпевшего, который, несмотря на агрессию и буйное поведение, находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, не имел орудий, которыми мог причинить вред подсудимой.

Между тем из показаний подсудимой следует, что когда С. стал душить ее, никаких шансов вырваться у нее не было. В этот момент, испытывая боль от нанесенных ей ударов и удушья и опасаясь за свою жизнь и здоровье, она взяла нож, которым, защищаясь, нанесла удары по телу С. После случившегося она попыталась оказать помощь С., а также позвонила дочери, сообщив о случившемся, и вызвала «скорую». Таким образом, Судебная коллегия подчеркнула: выводы суда о том, что действия С. подсудимая воспринимала как посягательство, не сопряженное с насилием, опасным для ее жизни, противоречат положенным в основу приговора показаниям Ирины Сюбаевой, которые судом не опровергнуты и признаны достоверными.

Как отметил ВС, ч. 1 ст. 108 УК предусмотрена ответственность за убийство, совершенное при превышении необходимой обороны. Согласно ч. 1 ст. 37 УК не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.

В определении поясняется, что в ч. 1 ст. 37 УК общественно опасное посягательство, сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, представляет собой деяние, которое в момент его совершения создавало реальную опасность для жизни обороняющегося или другого лица. О наличии такого посягательства могут свидетельствовать, в частности: причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося; применение способа посягательства, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица. Непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, добавил ВС.

Он указал: из установленных судом в приговоре обстоятельств, а также показаний Ирины Сюбаевой, признанных судом достоверными, следует, что она нанесла удары ножом по телу находившегося в состоянии алкогольного опьянения С. в ответ на его агрессивные действия и в тот момент, когда он душил ее, а непосредственно перед этим он высказал в ее адрес угрозу удушения и применил к ней насилие. В связи с этим, как счел ВС, действия Ирины Сюбаевой в сложившейся обстановке следует расценивать как необходимую оборону от общественно опасного посягательства со стороны С., сопряженного с насилием, опасным для жизни оборонявшейся, что согласно ч. 1 ст. 37 УК не является преступлением.

Верховный Суд подчеркнул, что нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов, допущенные судом первой инстанции и оставленные без внимания судами апелляционной и кассационной инстанций, являются существенными, повлиявшими на исход данного уголовного дела. В связи с этим он отменил обжалуемые судебные акты, а уголовное дело в отношении Ирины Сюбаевой прекратил в связи с отсутствием в ее деянии состава преступления, признав за ней право на реабилитацию.

В деле о банкротстве завода суд признал недействительными сделками ряд арендных платежей. На этом основании с контрагента взыскали деньги в порядке реституции, а с бывшего руководителя, который одобрил часть сделок, – убытки. Контрагент частично оплатил долг, остаток продали с торгов. Из-за этого бывший руководитель попросил признать требование завода к нему погашенным. Три инстанции отказали.

По мнению ВС РФ, обязательства контрагента и бывшего руководителя солидарны. Завод получил исполнение от первого, а значит, не вправе требовать того же от второго.

Требование бывшего руководителя удовлетворили.

Ранее Верховный суд приходил к сходным выводам.

Документ: Определение ВС РФ от 27.05.2025 N 305-ЭС19-24170(5) 

22 мая принят в окончательном чтении Законопроект № 680178-8 «О внесении изменений в Федеральный закон "Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации" (в части упрощения порядка содержания объектов культурного наследия)».

В чем суть   

Снижаются административные барьеры, которые мешают проводить работы по содержанию и сохранению объектов культурного наследия (ОКН).

2.Приведен список работ, которые можно проводить в упрощенном порядке:  

-ремонт инженерно-технических коммуникаций (электрические сети, водоснабжение, отопление, лифтовые устройства, пожарная сигнализация);
-переоборудование внутренних помещений, кроме случаев с отдельными исторически значимыми объектами;
-установка климатического оборудования (кондиционеры) на фасаде здания при условии соблюдения эстетики памятника.  

Верховный Суд указал, что если заключения экспертов позволяют суду обсудить, не являлись ли именно особые свойства организма потерпевшего, которые не были никому известны, в совокупности с опьянением условием наступления его смерти, то это нельзя игнорировать

20 мая Верховный Суд вынес Кассационное определение № 9-УД24-22-К1, которым вернул на новое апелляционное рассмотрение уголовное дело в отношении мужчины, обвиняющегося в причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего вследствие разрыва аневризмы.

По версии следствия, 16 июня 2023 г. в период с 20:00 до 21:31 между Андреем Железновым и находившимся в состоянии алкогольного опьянения К. возник конфликт. Во время ссоры К. попытался ударить Андрея Железнова по голове стеклянной бутылкой из-под пива, однако тот закрылся рукой и бутылка выпала из рук К. После этого Андрей Железнов ударил К. кулаком в область нижней челюсти и правой боковой поверхности шеи. Через некоторое время в тот же день К. скончался от отека головного мозга вследствие разрыва имевшейся у него аневризмы основной артерии головного мозга. В связи с этим Андрею Железнову было предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Дело рассматривал Автозаводской районный суд г. Нижнего Новгорода. Ссылаясь на заключения судебно-медицинской экспертизы от 23 июня и 25 июля 2023 г., суд установил, что Андрей Железнов своим ударом причинил телесные повреждения в виде кровоизлияния в мягкие ткани лица и шеи справа, что повлекло разрыв имевшейся у К. аневризмы, что в совокупности причинило тяжкий вред здоровью К. по признаку опасности для жизни. Суд признал, что телесные повреждения, от которых последовала смерть К., были причинены потерпевшему именно в результате действий Андрея Железнова и квалифицировал эти действия по ч. 4 ст. 111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. По мнению суда, наступление таких последствий для К. при должной внимательности и предусмотрительности с учетом приложенной силы и локализации нанесенного удара Андрей Железнов мог и должен был предвидеть.

Суд отклонил доводы обвиняемого об отсутствии у него умысла на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, посчитав, что он действовал умышленно, нанося удар в голову К., а для умышленного причинения вреда здоровью достаточно неконкретизированного умысла, когда виновный предвидит и желает или сознательно допускает причинение вреда здоровью другого лица, но не представляет конкретно объем этого вреда и нередко лишен возможности конкретизировать степень тяжести причиненного вреда здоровью, и квалификация в таком случае зависит от фактически наступивших последствий, поскольку умыслом виновного охватывается причинение любого вреда здоровью, приведшего в данном случае по неосторожности к смерти К.

27 октября 2023 г. суд признал Андрея Железнова винновым и приговорил его шести годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Апелляция и кассация оставили приговор без изменений.

В кассационной жалобе в Верховный Суд защитник осужденного, адвокат Ольга Острякова указала, что в нарушение принципов, закрепленных в ст. 14 УПК, противоречия в выводах судебно-медицинских экспертиз относительно причинно-следственной связи между причиненными исключительно действиями Андрея Железнова телесными повреждениями потерпевшему и наступлением тяжких последствий для здоровья К. в виде разрыва основной артерии головного мозга с последующим наступлением его смерти были истолкованы не в пользу осужденного. Она отметила, что суд в приговоре не мотивировал вывод о наличии у подзащитного прямого умысла на причинение К. тяжкого вреда здоровью. Даже сам потерпевший не был осведомлен о наличии у него аневризмы, а тем более этого не мог знать Андрей Железнов, при этом согласно заключению судебно-медицинской экспертизы возможность разрыва основной артерии головного мозга у К. в результате закрытой тупой травмы головы при отсутствии ее болезненных изменений маловероятна.

Ссылаясь на то, что прямая причинная связь между полученными повреждениями и смертью потерпевшего была установлена судом на основании заключений проведенных по делу экспертиз, Ольга Острякова указала на противоречивость изложенных в заключениях выводов эксперта, отметив, что обе судебно-медицинские экспертизы были проведены одним и тем же лицом, без привлечения узконаправленных специалистов по нейрохирургии. Защитник подчеркнула, что вывод о причинной связи между поверхностными повреждениями на голове потерпевшего и разрывом аневризмы, а следовательно, и его смертью сделан на основании собственного мнения эксперта и не подтверждается научными данными. При этом эксперт не дал заключительную оценку степени алкогольного опьянения умершего, которая вполне могла привести к разрыву аневризмы посредством повышения внутричерепного давления.

По мнению адвоката, действия Андрея Железнова подлежат квалификации по ч. 1 ст. 109 УК. При этом она подчеркнула, что судами апелляционной и кассационной инстанций доводы стороны защиты о несогласии с приговором в части квалификации действий осужденного не были проверены должным образом; при таком положении имеются достаточные основания для отмены судебных решений и направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение.

Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова обратилась в Верховный Суд РФ с ходатайством в защиту Андрея Железнова. Она обратила внимание на то, что смерть К. наступила от отека головного мозга вследствие разрыва аневризмы основной артерии головного мозга. Ссылаясь на заключения проведенных по делу экспертиз, Татьяна Москалькова указала, что причина разрыва сосуда головного мозга потерпевшего – это одновременно и его болезненное изменение, и закрытая тупая травма головы. Разрыв аневризмы сам по себе не является отдельным повреждением, а является осложнением основного заболевания. Причиной смерти явилось индивидуально обусловленное заболевание сосудов головного мозга, в котором травматизация головы была условием, но не причиной для реализации разрыва патологически измененного сосуда, поэтому между травмой головы и наступлением смерти прямая причинно-следственная связь маловероятна. При отсутствии у К. аневризмы нанесенная Андреем Железновым травма от одного удара кулаком в область головы не привела бы к смерти.

Омбудсмен также заметила: при вынесении решения по делу суд не принял во внимание, что смерть К. наступила после удара в лицо и шею, причиненное телесное повреждение к категории тяжких по степени причинения вреда здоровью не относится и само по себе не находится в прямой причинной связи с наступившим летальным исходом. Обстоятельств, подтверждающих, что Андрею Железнову было известно о наличии у К. каких-либо заболеваний, по делу не было установлено, при этом, исходя из выводов эксперта, К. находился в состоянии алкогольного опьянения, а сам факт употребления алкоголя незадолго до смерти также мог способствовать разрыву аневризмы, при этом оценить степень влияния алкоголя на вероятность разрыва аневризмы в данном случае не представляется возможным из-за отсутствия объективных судебно-медицинских данных.

При таких обстоятельствах у Татьяны Москальковой вызвали сомнения выводы суда в части установления прямой причинно-следственной связи наступления смерти К. от действий Андрея Железнова. Уполномоченный указала, что об отсутствии умысла на причинение тяжкого вреда здоровья потерпевшего свидетельствуют действия Андрея Железнова после нанесения удара К. Так, он помогал последнему подняться, пытался оказать медицинскую помощь, умывал лицо водой, протирал виски нашатырным спиртом, что суд не учел. Апелляционная и кассационная инстанции не проверили должным образом законность приговора в части квалификации содеянного Андреем Железновым.

Проверив материалы дела, Судебная коллегия по уголовным делам ВС напомнила, что умысел на создание состояния, опасного для жизни, исходя из содержания ст. 25 УК, должен охватывать осознание общественной опасности деяния, предвидение возможности или неизбежности наступления такого состояния, а также желание или сознательное допущение такого последствия.

Верховный Суд указал: суждения первой инстанции не отменяют того обстоятельства, что в данном случае идет речь именно о последствиях самого насилия, примененного виновным, при сознательном допущении и возможности предвидения им развития событий в том русле, в котором они произошли, для чего он должен знать об особенностях организма потерпевшего, способных привести к непредсказуемому результату.

Как отметил ВС, из заключения эксперта следует, что у К. была обнаружена закрытая тупая травма головы: кровоизлияние в мягкие ткани лица и шеи справа без реактивных клеточных изменений. При этом установлено, что при жизни у потерпевшего имелась цереброваскулярная болезнь – аневризма основной артерии головного мозга, что подтверждается расширением ее просвета, неравномерным истончением стенки артерии. В результате смерть К. наступила от отека головного мозга вследствие разрыва имевшейся у него аневризмы основной артерии, с развитием массивного кровоизлияния под паутинной оболочкой головного мозга и в желудочки головного мозга. В заключении судебно-медицинский эксперт травму головы и цереброваскулярную болезнь в виде аневризмы основной артерии головного мозга определил как «сочетанные заболевания», которые одновременно имелись у умершего, а причину разрыва сосуда головного мозга как составную – это одновременно и аневризма, и закрытая тупая травма головы, указав, что закрытая тупая травма головы и цереброваскулярная болезнь в виде аневризмы основной артерии головного мозга каждая в отдельности не вызвали бы в данный момент летальный исход.

Как заметила Судебная коллегия, факт неосведомленности как Андрея Железнова, так и самого потерпевшего при жизни о наличии у него цереброваскулярной болезни в виде аневризмы основной артерии головного мозга для сторон и суда, как видно из протокола судебного заседания, являлся бесспорным. Тем не менее в опровержение позиции, занятой стороной защиты, а также положений ст. 25 УК суд указал, что наличие у потерпевшего патологического изменения сосудов головного мозга в виде аневризмы, о чем не знал осужденный, не опровергает доказанность вины Андрея Железнова и направленность его умысла, проявившегося в конкретных насильственных действиях, на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Разрыв стенки сосуда и внутричерепное кровоизлияние произошли вследствие травмирующего воздействия в область головы и возникновения закрытой тупой травмы головы, что повлекло смерть потерпевшего.

При этом суд по существу оставил без внимания заключение судебно-медицинского эксперта, где тот указал, что закрытая тупая травма головы, обнаруженная у К., образовалась в результате однократного травматического воздействия твердым тупым предметом с местом приложения травмирующего воздействия в области угла нижней челюсти справа и правой боковой поверхности шеи, а само по себе кровоизлияние в мягкие ткани лица и шеи справа, обнаруженное на трупе К., обычно не приводит к наступлению смерти, т.е. не является смертельным. Эксперт отметил, что возможность разрыва основной артерии головного мозга у К. в результате закрытой тупой травмы головы при отсутствии аневризмы маловероятна, а также сделал выводы, в которых не исключил того обстоятельства, что разрыву болезненно измененного сосуда мог способствовать факт употребления К. незадолго до своей смерти алкоголя.

Между тем, указал Верховный Суд, установленные экспертом данные давали суду достаточные основания и повод обсудить, могли ли причиненные именно ударом потерпевшего телесные повреждения повлечь смертельный исход при условии нормального строения сосудов головного мозга у потерпевшего, не являлись именно особые свойства его организма, которые не были известны Андрею Железнову, в совокупности с состоянием опьянения потерпевшего условием наступления смерти последнего. В зависимости от сделанных на этот счет выводов суд мог рассмотреть вопрос, не являлись ли в сложившейся ситуации фактически наступившие последствия в виде смерти потерпевшего несчастным случаем, и таким образом оценить результат действий Андрея Железнова с учетом его неосведомленности о наличии у потерпевшего патологии сосудов не только применительно к ст. 25, 26 УК, но и к положениям ст. 28 УК, устанавливающим невиновное причинение вреда.

Таким образом, Верховный Суд отменил определения апелляции и кассации, направив уголовное дело на новое апелляционное рассмотрение в Нижегородский областной суд иным составом.

Пленум Верховного суда РФ внес изменения в постановление от 2013 года, регулирующее судебную практику по избранию мер пресечения. Поводом стали системные поправки в статью 108 УПК РФ, внесенные в феврале 2025 года, правовые позиции Конституционного суда, а также проблемы, обозначенные в правоприменении.

В новой редакции постановления уточняются ключевые основания для избрания самой строгой меры пресечения — заключения под стражу. Подчеркивается: она может применяться только в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом реально может быть назначено наказание в виде лишения свободы. При этом суды обязаны проверять не только формальное наличие лишения свободы в санкции статьи УК, но и возможность его назначения в конкретной ситуации — с учетом возрастa, характера преступления и других обстоятельств.

Уточняется понятие «исключительных случаев», при которых допустимо заключение под стражу по делам средней тяжести без насилия. Такие меры возможны лишь при наличии одного из конкретных обстоятельств, прямо указанных в статье 108 УПК РФ: если подозреваемый скрылся, нарушил условия другой меры, не имеет места жительства или его личность не установлена. Аналогичный подход применяется к преступлениям небольшой тяжести — арест по таким делам допустим лишь в двух случаях: побег или нарушение ранее избранной меры.

Значительное уточнение касается применения строгой меры пресечения к уязвимым категориям лиц — к беременным женщинам, единственным родителям малолетних детей, а также опекунам ребенка-инвалида. Заключение под стражу в отношении них не допускается, за исключением строго определенных случаев насильственных преступлений и при наличии тех же исключительных обстоятельств.

Подчеркивается абсолютная недопустимость заключения под стражу при наличии тяжелого заболевания из утвержденного перечня: суд должен истребовать и проверять медицинские документы, а в случае сомнений — обращаться к экспертам. Такие дела требуют не только внимания к формальным основаниям, но и документального подтверждения невозможности обеспечить цели пресечения иными способами.

В постановлении дается специальное разъяснение о применении видеоконференцсвязи  по вопросу об избрании или продлении заключения под стражу. Участие подозреваемого или обвиняемого в заседании должно происходить очно, за исключением случаев, когда имеются объективные препятствия (например, карантин или транспортная недоступность). Само по себе ходатайство о ВКС не может быть удовлетворено, если таких препятствий нет. Пленум ВС также указал на необходимость обеспечения конфиденциального общения обвиняемого с защитником в условиях удаленного формата.

Разъясняется порядок продления таких альтернативных мер пресечения, как залог и запрет выходить за пределы жилого помещения. Указано, что такие меры могут продлеваться районным или гарнизонным судом даже на срок свыше 12 месяцев — поскольку они не связаны с изоляцией человека от общества и не требуют контроля суда вышестоящего уровня.

Постановление также содержит рекомендации для судов апелляционной и кассационной инстанций: каждое решение о заключении под стражу должно быть мотивировано с учетом конкретных обстоятельств, подтверждающих невозможность обеспечить цели пресечения иным способом. Прежний подход — «если есть основание, мера применяется автоматически» — признан недостаточным.

Верховный суд РФ прекратил за малозначительностью уголовное дело о незаконном вылове биологических ресурсов.

Высшая инстанция отметила, что судам следует применять индивидуализированный подход и учитывать все нюансы дела. Если запрещенная рыбалка длилась всего 20 минут, рыба так и не была поймана, а вред природе не наступил, то можно применить меры гуманизации, указывает ВС в определении. 

Суть дела 

Судебная коллегия по уголовным делам рассмотрела жалобу на приговор по делу о незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов, совершенную на миграционных путях к месту нереста.

Фигурант сначала был осужден к 100 часам обязательных работ, затем ему наказание смягчили до 60 часов отработки. 

Осужденный считает наказание чрезмерно суровым, к тому же он утверждает, что собирался рыбу отпустить, что подтверждает отсутствие при нем тары, в которую можно было бы сложить улов. Рыбак также обращает внимание, что по выводам экспертов примененное орудие лова не причинило вреда нерестящимся особям, к тому же ни одной рыбы он в итоге не поймал.

Позиция ВС 

Выводы о доказанности вины фигуранта являются правильными, к тому же и он сам свои действия не оспаривает, констатирует высшая инстанция.

Вместе с тем, в соответствии с частью 2 статьи 14 УПК РФ не является преступлением действие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо уголовного деяния, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, указывает высшая инстанция. 

Тем самым обеспечивается адекватная оценка правоприменителями степени общественной опасности деяния, зависящая от конкретных обстоятельств содеянного, напоминает ВС позицию Конституционного Суда РФ (Определении от 16 июля 2013 года №1162-0). 

Пленум ВС обращал внимание, что если при вылове не использовались способы массового истребления водных биологических ресурсов, то суд вправе прекратить уголовное дело (п. 12 постановления от 23 ноября 2010 года №26).

«При этом основанием для признания действий малозначительными могут служить, например, незначительное количество и стоимость выловленной рыбы, отсутствие вредных последствий для окружающей среды, а также использованный способ добычи, который не являлся опасным для биологических, в том числе, и рыбных ресурсов», - разъясняет высшая инстанция. 

В данном случае, отвергая доводы стороны защиты о малозначительности, суд в приговоре указал на то, что примененное при вылове запрещенное орудие «немка» на миграционном пути к месту нереста, свидетельствуют об общественной опасности совершенного деяния.

«В тоже время из материалов уголовного дела следует и признано судом первой инстанции, что (осужденный) осуществлял незаконную ловлю водных биоресурсов на протяжении всего 20 минут, в водоеме, расположенном недалеко от места своего жительства, в результате которой ни один предмет живой природы не был изъят из среды обитания», - отмечает ВС. 

Тем самым констатировано, что действиями (фигуранта) вредных последствий объекту уголовно-правовой охраны - общественным отношениям в области охраны и рационального использования животного мира, фактически причинено не было, какого-либо материального ущерба не последовало, считает высшая инстанция.

«Способ и орудие, примененного при вылове рыбы - запрещенное для любительского лова орудие «немка» на миграционном пути к месту нереста, на что суд сослался как на основание отказа в признании деяния малозначительным, сами по себе без учета и анализа конкретных обстоятельств настоящего уголовного дела не могут указывать на повышенную общественную опасность им совершенного», - указывает ВС. 

Он обращает внимание, что использованное орудие лова не относится к способу массового истребления водных биологических ресурсов, не повлекло и не могло повлечь массовую гибель объектов водного мира и отрицательно повлиять на среду их обитания.

Высшая инстанция также сослалась на заключения экспертов, что к моменту спорной рыбалки основная масса рыбы уже разошлась в полойные системы на нерест.

«Таким образом, фактические обстоятельства совершенного деяния, являющегося преступлением небольшой тяжести, непродолжительность противоправных действий, отсутствие вредных последствий для окружающей среды и влияния на экологическую стабильность нереста водных особей, применение оружия, хотя и запрещенного, но не повлекшего массового истребления водных биологических ресурсов, факт того, что ни одного экземпляра рыбы выловлено не было, в совокупности с данными о личности (фигуранта), который ранее не судим, работает руководителем кружка в Доме культуры, имеет на иждивении совершеннолетнего ребенка-инвалида 1 гр., свидетельствуют о малозначительности совершенного им преступления», - приходит к выводу ВС. 

В результате Судебная коллегия определила производство по уголовному делу прекратить и признать за рыбаком право на реабилитацию (Дело №25-УД25-3-К4).

Компания требовала страховое возмещение за здание, поврежденное при пожаре во время ремонтных работ. Страховщик отказал, сославшись на исключения в правилах страхования. Три инстанции поддержали отказ, но Верховный суд указал: исключения не могут расширять перечень законных оснований освобождения от выплат.

1 июля 2022 года фирма «М-Юни» и страховая компания «Согласие» заключили договор страхования имущества. Объектом страхования стало нежилое двухэтажное здание площадью 1196 квадратных метров в Мытищах. А уже 22 августа в здании произошел пожар. Причем на тот момент в здании шел ремонт. «М-Юни» обратилось за страховым возмещением в размере 46 млн руб. Но страховщик отказал в выплате, сославшись на исключения из правил страхования.

Три инстанции отказали страхователю в иске: суды сочли, что пожар во время ремонтных работ — это не страховой случай по правилам страхования (дело № А40-38928/2024).

Верховный суд направил дело на новое рассмотрение. Суд разъяснил: предмет договора страхования не может определяться только через исключения различных событий. При таком подходе страхователь теряет возможность объективно оценить объем страхового покрытия и реальность исполнения договора. Страховщики не вправе включать в правила страхования под видом исключений из покрытия целые разделы, посвященные причинам наступления пожара, не связанным с умыслом страхователя. Это представляет собой не предусмотренное законом расширение перечня оснований освобождения от выплат.

По закону страховщика освобождают от выплаты возмещения только при наступлении страхового случая, вызванного умыслом страхователя, или при грубой неосторожности, что прямо предусмотрено законом. Включение в правила страхования оговорок об освобождении от выплат по другим основаниям ничтожно. И без детализации обстоятельств в договоре предполагается, что страховым случаем признается повреждение имущества в результате пожара, возникшего по любой причине.

Мосгорсуд прекратил производство по заявлению о пересмотре ранее принятого им дополнительного определения, ссылаясь на то, что полномочия судей, принявших основное определение, прекращены

Мосгорсуд прекратил производство по заявлению о пересмотре судебного акта по новым обстоятельствам по заявлению Сергея Калашникова, ранее получившего в КС РФ право на пересмотр дела о взыскании штрафа со страховщика. На определение суда подана кассационная жалоба.

Постановлением № 59-П от 26 декабря 2024 г. Конституционный Суд, рассмотрев жалобу Сергея Калашникова, признал не противоречащим Конституции РФ абз. 1 п. 6 ст. 13 Закона о защите прав потребителей, поскольку он не может выступать в качестве основания для отказа в удовлетворении требования потребителя о взыскании в его пользу со страховой суммы штрафа, рассчитанной с учетом страхового возмещения, которое получает кредитная организация. КС постановил пересмотреть правоприменительные решения, принятые по делу с участием заявителя.

Далее Сергей Калашников обратился в судебную коллегию по гражданским делам Мосгорсуда с заявлением о пересмотре ранее принятого ею дополнительного апелляционного определения от 14 марта 2023 г. по новым обстоятельствам в связи с вынесением постановления КС. Определением от 10 марта 2025 г. дополнительное определение было отменено, назначено судебное заседание для повторного рассмотрения вопроса о взыскании штрафа, предусмотренного абз. 1 п. 6 ст. 13 Закона о защите прав потребителей.

Однако 26 марта 2025 г. Мосгорсуд вынес определение, которым прекратил производство по заявлению о пересмотре дополнительного апелляционного определения. Суд отметил, что дополнительное апелляционное определение, по аналогии с положениями ст. 201 ГПК РФ, подлежит рассмотрению тем же составом судей, который принимал и апелляционное определение. «Принимая во внимание, что апелляционное определение 24 ноября 2022 г. было принято в составе судей У., Б. и Д., тогда как на момент рассмотрения заявления о вынесении дополнительного апелляционного определения в части взыскания штрафа, после отмены определения от 14 марта 2023 г., полномочия судей У. и Д. прекращены, разрешить вопрос по заявлению Сергея Калашникова в порядке ст. 201 ГПК РФ на данный момент не представляется возможным», – указал суд.

С учетом положений ст. 220 ГПК и в силу установленных по делу обстоятельств, судебная коллегия Мосгорсуда посчитала необходимым прекратить производство по делу. При этом суд отметил, что Сергей Калашников не лишен права обратиться с соответствующим заявлением о пересмотре основного апелляционного определения Мосгорсуда от 24 ноября 2022 г.

Представитель Сергея Калашникова, адвокат Владимир Крюков 9 апреля 2025 г. подал кассационную жалобу во Второй КСОЮ, в которой отметил, что, в какой конкретно суд и в каком порядке следует теперь обращаться истцу, из определения Мосгорсуда – не усматривается. Как указал адвокат, Сергей Калашников оказался лишен своего конституционного права на судебную защиту, так как законной процедуры для его реализации – попросту нет.

Как отметил Владимир Крюков в жалобе, апелляционная инстанция Мосгорсуда считает, что истцу следует еще раз обратиться в эту самую инстанцию – видимо, с заявлением о пересмотре по новым обстоятельствам, но на этот раз – уже основного апелляционного определения. Тогда апелляционная инстанция еще раз рассмотрит иск по существу и – этим же составом суда – взыщет штраф, если, конечно, на этот раз – иск будет удовлетворен.

Адвокат указал, что если суд имел в виду именно такую процедуру, то есть сомнения в ее законности. Так, он отметил, что основное определение по новым обстоятельствам в принципе пересмотрено быть не может: неконституционным оно, в отличие от дополнительного, КС РФ не признавалось. Согласно ГПК отсутствуют и иные обстоятельства для такого пересмотра. Владимир Крюков обратил внимание, что основное определение – имеет законную силу, его законность подтверждена в кассационном порядке, отсутствует даже теоретическая возможность его пересмотра судами вышестоящих инстанций. Также, заметил адвокат, обращение за пересмотром судебного акта лица, в пользу которого этот судебный акт и принят и который его полностью устраивает, – само по себе процессуальный нонсенс.

В жалобе отмечается, что в п. 3.12 Постановления Пленума ВАС РФ от 17 февраля 2011 г. № 12 разъяснено, что в случае прекращения полномочий судей, выносивших основной судебный акт, он подлежит замене и дополнительный акт принимает иной состав суда, при этом положение ч. 5 ст. 18 АПК об осуществлении судебного разбирательства с самого начала не применяется, так как основной судебный акт по делу уже принят. В части положений о дополнительном решении и формировании состава суда арбитражное процессуальное законодательство и гражданское – идентичны.

Также адвокат указал, что по смыслу разъяснений, данных в п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 11 декабря 2012 г. № 31 «О применении норм ГПК РФ при рассмотрении судами заявлений, представлений о пересмотре по вновь открывшимся или новым обстоятельствам вступивших в законную силу судебных постановлений», удовлетворение судом заявления о пересмотре судебного постановления по новым обстоятельствам является основанием для повторного рассмотрения дела соответствующим судом по правилам, установленным ГПК для суда данной инстанции (ст. 393, 397). То есть, как подчеркнуто в жалобе, повторное рассмотрение дела по существу – фатально предопределено, уклониться от него суд не вправе.

Таким образом, Владимир Крюков просил кассационный суд отменить обжалуемое апелляционное определение, направить вопрос о взыскании штрафа, предусмотренного абз. 1 п. 6 ст. 13 Закона о защите прав потребителей, на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию Мосгорсуда в ином составе суда.

Единственный участник компании продал бизнес. Новый владелец решил, что бывший гендиректор продавал товары своему подконтрольному юрлицу по заниженным ценам. Это стало основанием для иска о взыскании убытков. Три инстанции требования почти полностью удовлетворили.

ВС РФ указал: новый владелец не вправе взыскивать убытки с бывшего директора, если на момент приобретения бизнеса знал или должен был знать о порядке и способах его ведения. Речь идет, в частности, о сделках с заинтересованностью и ценовой политике.

Кроме того, если компания долго работала в определенном порядке, имела сложившуюся экономическую модель, а единственный участник компании не возражал, то это может говорить о фактическом одобрении действий директора. В этом случае оспаривать их нельзя.

Сравнение цен реализации продукции с расчетными не говорит об отклонении от рынка, так как последние игнорируют спрос, реальную возможность сбыта за эти деньги и др. Чтобы доказать наличие убытков, нужно сопоставлять данные о фактической цене с рыночной.

Также суды не учли, что компания задолго до назначения гендиректора на должность продавала продукцию аффилированному с ним юрлицу по тем же ценам.

В связи с этими ошибками и рядом других дело направили на новое рассмотрение.

Документ: Определение ВС РФ от 25.04.2025 N 303-ЭС24-23691